Один день стабильности

Дневник одного наблюдателя на выборах 4 марта 2012 года

Мне не очень хотелось писать все это. Этот наблюдательский опыт не содержит лихой борьбы с фальсификаторами. У меня получилось все страшнее и безнадежнее.

08:00. Небывалая явка на участке. Куча мужчин взволнованно толпится возле помещения для голосования. Причина аншлага выясняется позже, когда член УИК торжественно ставит перед первым избирателем бутылку пива. Это типа приз.

08:20. Собираюсь ехать с выездной урной на лихой белой «шестерке». Меня предупреждают, что «это на целый день». Но нужно проверить, как будут проходить выборы в Бешкино – там психоневрологический интернат.

08:30. Первая точка. Доходим до заснеженной избушки. На порог вылетает толстая дворняжка, кидается нам в ноги. Член комиссии Николай отбрасывает ее ногой, громко матерясь, она визжит. Внутренне визжа тоже, я захожу в дом. Там – жуткая нищета. Два старика голосуют дрожащими руками, в комнате работает телевизор. Думаю о том, что эти старички будут делать, когда он сломается. Вокруг ходят кошки, одна смотрит на меня из дырки в потолке – у нее там лежбище. Эти объекты – телевизор и кошки – будт преследовать меня весь дальнейший день.

09:00. Деревня Юшкино. Голосующие отец и сын живут в наполовину сгоревшем доме. Зайдя туда, слышу слова члена УИК Ирины: «Путина бы сюда, пусть посмотрит, как люди живут». Представить себе такую ситуацию невозможно. Здесь Путин – лицо из телевизора, образ, икона, что угодно, но не человек.

09:20. Видимо, мои коллеги решили начать с самого неприятного. Очередной дом – страшная двухэтажка, часть окон и дверей выбита. «Пойдешь?», – интересуется Николай. Думаю – ну а вдруг они сделают там «вброс»? Иду.

09:30. В нос ударяет вонь – отсутствие гигиены, ветошь, кошки, разваливающийся дом, гниющий хлам. Впрочем, после первого приступа тошноты становится легче, и я допускаю, что здесь можно жить. Каждая из населенных квартир встречает привычными уже кошками и телевизором. Идет веселый концерт. Яркий квадрат на фоне нищеты.

10:00. В одной из квартир поприличнее, я справляюсь о туалете. Меня отводят в жуткое место, где все-таки как-то ...приходится, в общем. Позже я опубликую фото этого туалета в социальной сети и меня обвинят в аристократизме и оппозиционной пропаганде.

10:30. Приехали к бабушке. 88 лет. Что-то рассказывает про войну, Францию и ранение в ногу. Пытаемся направить ход беседы в сторону голосования. С трудом, но бабушка ставит галочки. На ее паспорте – наклейка «Единая Россия». Провожая нас, она занимает излюбленную позицию у окна. Такой я ее и запоминаю – сидящей у окна старушкой в глухой деревне.

11:30. «Ну что, пошли к дурикам», - констатируют мои товарищи. В смысле, к пациентам психоневрологического диспансера. В прошлые декабрьские выборы тут был скандал – наблюдатели одной партии ужаснулись, что эти люди могут голосовать. Но их признали дееспособными – значит, могут. Они граждане. Имеют право.

11:45. По очереди наши избиратели подходят к столу. Некоторые принаряжены – это для них событие, праздник. Один торжественно объявляет нам: «Я буду голосовать за Путина». В ушах моих зазвучала мелодия группы «Рабфак» - «Наш дурдом голосует за Путина». Так оно и есть. Без обид. 

13:00. Душат слезы благодарности – пара старичков, к которым мы зашли, угощает нас пирожками с кофе. Дело в том, что я уже примирилась с мыслью, что доживу до конца этого дня без еды. Дай им Бог здоровья.

14:00. Приехали по очередному адресу, стучим – тишина. Заходим в дом, прямо перед нами у печки на лежанке лежит старик. Не отзывается. Жуткая мысль: «Никак помер?». Но нет, все-таки встает и осуществляет свое конституционное право. «А сколько ему?» – интересуюсь на выходе. «Он с 1922 года. Один живет, дети бросили». 90 лет, значит. Очевидно, в следующий раз до него они точно не достучатся, когда Путину снова понадобится его голос.

15:00. Бабушка, опуская бюллетень в ящик, приговаривает «Пошли нам, Господь, хорошего президента». Мысленно присоединяюсь к ее молитве.

16:00. Не все голосуют за Путина. Но многие. «Он нам помогает», - говорит очередная старушка, ставя галочку. Нет, когда какой-нибудь едро-выкормыш лихо жонглирует цифрами и ссылками, отрабатывая полученные бабки, я еще понимаю. Но эти бабки?.. Чем он им-то помог?..

16:30. «Это перед выборами дороги расчистили. Так-то сюда вообще не добраться», - констатируют мои товарищи на пути к очередной деревне. Интересно, думаю я, а если бы Рошаль, по приезду в нашу область, попробовал вызвать скорую сюда?

17:00. В одном из немногих добротных, красивых домов кот начинает грызть печати на переносной урне. «Маркус, перестань!». Нет, я все понимаю… Но Маркус?!

18:00. Вернулись на участок. Коллега – наблюдатель говорит, что все спокойно. Автобусы не приезжали, вбросов не было. Иду есть.

00:00. Наконец посчитали. У Путина перевес в сто с лишним голосов по сравнению с остальными. В телевизоре ликует Манежная площадь.

03:00. Получили протокол. Едем отдавать в штаб. Проклинаем медлительных членов УИК.

03:50. Поинтересовалась в штабе насчет уборной. «А у нас тут нет. Могу предложить тазик и тряпочку», - щедро предлагает одна женщина. Все понятно, санузлы – точно не конек этого района.

…Проснувшись на следующий день, нахожу в кармане куртки вафельный батончик, которым угостила меня одна из бабушек. «Главное – берегите себя», - сказала она, провожая нас.

Вспоминаю вчерашний день: людей, нищету, одиночество, разруху, котов, телевизоры, одиноких стариков и старух, монотонное «За Путина – 165», слезы вождя и плачу сама. Эти старики скоро умрут. Им никто не поможет. Все стабильно.

Мария МАРКОВА, г. Псков