Последний январь

События начала 1991 года в Риге и Вильнюсе показали неизбежность полного распада СССР

Двадцать лет назад, в январе 1991 года, применением насилия в столицах Латвии и Литвы власти СССР сделали последний шаг к его разрушению. Все последующие события первого года последнего десятилетия ХХ века в СССР состоялись по сильной инерции января, и августовский путч в Москве тоже был политическим продолжением января. Именно в январе 1991-го стало окончательно ясно, что никаких других сценариев удержания власти, кроме силового, у КПСС нет. И стало ясно, что этот сценарий приведет к окончанию существования СССР в самой ближайшей временной перспективе. Собственно, и сам СССР в прежнем виде в январе 1991 года уже не существовал, но события в Риге и Вильнюсе привели в действие механизм, отсчитавший последние дни советского государства. Его пытались сохранить как империю – и утратили все провинции. Двадцать лет спустя январские события 1991 года воспринимаются не только в сугубо историческом контексте. Исторические параллели непроизвольно приходят в голову при сравнении действий любых властей, сделавших ставку на ложь и насилие [ 1 ].

В январе 1991 года не было интернета, мобильной связи и социальных сетей. В январе 1991 года было еще советское телевидение, на котором появились первые некоммунистические лица; уже были газеты, которые начинали читать не с последней страницы; и были документальные свидетельства очевидцев, передававшиеся из рук в руки, из уст в уста.

К январю 1991 года кризис общественного доверия к КПСС подошел к своему пику. Система монопольной политической власти рушилась на глазах. Не предназначенная для свободной конкуренции «партия власти» никак не могла приспособиться к атмосфере вынужденных реформ, и продолжала вести себя как единственная решающая политическая сила в стране, уже не будучи таковой.

Тогда, в начале 1991 года, многие обстоятельства событий высшей политической силы были еще неизвестны, а некоторые из них остаются неясными и описываются по-разному в разных источниках до сих пор. История распада СССР еще ждет своих исследователей.

Но при всей противоречивости фактов и оценок является бесспорным самое ключевое политическое обстоятельство: в 1991 году КПСС утратила доверие большинства общества, ее наследуемая на каждых очередных безальтернативных выборах власть уже не воспринималась как легитимная большинством граждан СССР, и к массовому недоверию добавились массовое презрение и массовая ненависть – высшие формы общественного отторжения.

Причина этого отторжения была не только в системном экономическом кризисе, приведшем к падению производства и распределению продуктов по талонам [ 2 ], но в первую очередь именно в неприятии государственной системы лжи и принуждения. Общество отказалось терпеть КПСС. И КПСС оказалась способна только на то, чтобы огрызаться и отстреливаться.

25-26 января 1991 года я был в Риге и Вильнюсе. В Риге 25 января проходили общенациональные похороны жертв Рижского ОМОНа, пытавшегося хаотичными убийствами посеять панику и создать условия для силового удержания власти КПСС, а в Вильнюсе общество, продолжавшее охранять парламент, провозгласивший независимость еще 11 марта 1990 года, приходило к осознанию произошедшего у Вильнюсского телецентра в ночь с 12 на 13 января, ставшей последней ночью советской власти в Литве.

Написанные по итогам поездки подробные заметки под названием «Рецидив. Вполне своевременные мысли» были опубликованы в февральском сдвоенном (№№ 2-3) выпуске вышедшей в свет всего 3 раза газеты работников кооперативов и малых предприятий «Псковский коммерсант».

В феврале 1991 года в пушкинском фойе Псковского драматического театра была открыта фотовыставка «Без комментариев», включившая в себя несколько десятков моих фотографий из Риги и Вильнюса, напечатанных на максимальном формате домашнего фотоувеличителя (24 х 30 см). Выставку через несколько дней после ее открытия демонтировали по указанию обкома КПСС.

К тому времени уже рухнула Берлинская стена [ 3 ], по Восточной Европе прокатились «бархатные» и не только «бархатные» революции, коммунистическая система сползала к своему неизбежному финалу [ 4 ].

Перечитав заново 20 лет спустя январские заметки 1991 года, во многом интуитивные и в некоторых частях даже наивные, я уже глазами гражданина России начала XXI века увидел в них свидетельство времени, когда переход из одного политического состояния в другое происходил не просто ежедневно, но ежечасно. Этот переход подспудно и большей частью непублично осуществлялся в умах и сердцах десятков миллионов людей, накапливавших в себе критическую массу общественного сознания, ставшую сильнее коммунистической партийной вертикали и системы всеобщего государственного политического принуждения.

Непонимание и агрессивное неприятие этой внесистемной моральной силы привели к полному общественному краху как КПСС, так и СССР.

В январе 1991 года неизбежность этого краха стала очевидна, но цена его была еще неясна.

На январских улицах Риги и Вильнюса атмосфера исторического поворота была физически ощутима, как нигде больше.

До августа 1991 года оставалось семь месяцев, до декабря – одиннадцать.

Лев ШЛОСБЕРГ

1 См.: Л. Шлосберг. Над пропастью во лжи. Часть первая / «ПГ», № 1 (523) от 12-18 января 2011 г.; Часть вторая / «ПГ», № 2 (524) от 19-25 января 2011 г.

2 В 1989 году впервые официально объявлено о начале экономического кризиса в СССР (рост национальной экономики сменился падением). В период 1989—1991 гг. дошла до максимума главная проблема советской экономики — хронический товарный дефицит; из свободной продажи исчезли практически все основные товары, кроме хлеба. Полки магазинов были пусты. По всему СССР было введено нормированное снабжение продуктами питания в форме талонов. С 1991 года в СССР был зафиксирован демографический кризис (превышение смертности над рождаемостью).

3 См.: Л. Шлосберг. Сквозь стену / «ПГ», № 43 (464) от 11-17 ноября 2009 г.

4 См.: Л. Шлосберг. 1989 / «ПГ», № 45 (466) от 25 ноября – 1 декабря 2009 г.