Недавно, наверное, раз в сотый проходил в Петербурге по улице Марата мимо Российского государственного музея Арктики и Антарктики. Всякий раз, когда шёл мимо, то думал: «Надо зайти». И никогда не заходил. В Лапландии, в похожем музее, был, а в Петербурге – всё откладывал на потом. Но в этот раз резко свернул и стал подниматься по ступеням бывшего Никольского храма.
Всё-таки, недавно я написал сборник стихов «Арктика». Мне стало стыдно, что для нашего музея Арктики и Антарктики я не нахожу времени посмотреть экспозицию. А ведь в детстве хотел быть моряком и ходить именно по северным морям. Тёплые края меня привлекали значительно меньше. К тому же, среди псковичей прошлого было много знаменитых мореплавателей и исследователей Арктики. Их портреты в музее Арктики и Антарктики – на виду. В позапрошлом году в «ПГ» у меня был текст «Тригорский ледокол» - об академике Юлии Шокальском (внуке Анны Петровны Керн) - географе, океанографе и картографе, генерал-лейтенанте флота. После Петра Семёнова Тян-Шанского он возглавил Русское географическое общество.
Знакомых имён, связанных с Псковской землёй, в музее Арктики и Антарктики немало. Дмитрий Лаптев, Харитон Лаптев, Фердинанд Врангель, Юлий Шокальский… В 1829 уроженец Пскова капитана 1 ранга Врангель стал главным правителем Русской Америки.
Когда-то я служил на севере и знал, что неподалёку находится море Лаптевых. Тех самых Лаптевых, наших… Правда, дальше Хатанги я не добирался. Река Хатанга как раз и впадает в море Лаптевых.
Совсем не случайно родившийся в Пскове Вениамин Каверин отправил своего героя капитана Татаринова исследовать Арктику. Каверин жил в Пскове в доме напротив почты и насмотрелся на почтальонов. Одного из почтальонов он потом «утопит» в своём романе «Два капитана», и каверинский герой найдёт письма, отправленные в Энск (Псков) из арктической экспедиции («Св. Мария» замёрзла ещё в Карском море…»).
Книги об Арктике я брал в юношеской библиотеке, находившейся в «Доме губернатора». Именно возле этой библиотеки позднее установят лучший, на мой взгляд, псковский памятник – «Двум капитанам», неброский, но многозначительный. Каверин написал о «мальчике, потрясённом туманным видением Арктики». Спустя много лет видение для главного героя «Двух капитанов» станет явью.
Помню, в одно лето у нас на севере последний снег растаял 26 июля, а в конце августа выпал вновь. И началось… Ледяная пустыня по-настоящему притягивает. Особенно, когда она «дышит»… Больше всего я любил снежные бураны. Идёшь один по ледяной кромке на далёкий свет прожектора, а такое ощущение, что не идёшь, а плывёшь в море… Пробиваешься вперёд, сопротивляясь ветру, который тебя постоянно сдувает… Дух захватывает. Когда ветер стихал, то температура снижалась. Однажды она снизилась до минус 52 градусов.
Несколько раз у нас заканчивалась питьевая вода, а подвезти её с ближайшего полузаброшенного посёлка Медвежий вовремя не было никакой возможности – дорога, спускавшаяся с нашей сопки, была полностью заметена. И тогда кто-нибудь из нас выползал наружу и, исчезнув в полярной ночи, собирал в большой бидон снег. Потом его растапливали на печке… Безжалостная и безумно красивая Арктика.